— Разве Рэймонд не проверил, там ли она?

— Видите ли, там гарантируют анонимность пациентов. Это одно из условий их терапии. По телефону они никогда не назовут ни одного имени. У вас есть ручка, мистер Холман?

— Конечно.

Я взял ручку и записную книжку.

— Это называется “Санктуари”. — Она продиктовала номер телефона, который я старательно записал. — Занятия ведет психолог Даниэла.

— Даниэла... А фамилия?

— Не знаю. — В ее голосе чувствовалась усталость. — Чтобы попасть в “Санктуари”, вам надо спросить Даниэлу, объяснить ей, что ваши комплексы совершенно разболтались, нервы ни к черту и что Мэри Рочестер порекомендовала вам обратиться к ней. Мэри — это сестра Клаудии.

— Если и другая ваша догадка из той же серии, я, пожалуй, откажусь от этого дела прямо сейчас!

Она, не скрывая презрения, глянула на меня, но, подумав, решила продолжать:

— Эрл обыскал ее комнату. В одном из ящиков стола нашел записку от какого-то Джонни. Цитирую по памяти (память у меня отличная!): “Встретимся в кабачке на Стрипе не позже одиннадцати. Я сейчас в таком напряге, детка, что, кажется, вот-вот расколюсь пополам”. Думаю, вам ясно, что никто из нас никогда не слышал, чтобы Чарити когда-либо имела какое-то отношение к кому бы то ни было по имени Джонни?

— Дружок, наверное?

— Судя по этому вопросу, мистер Холман, кажется, Рэймонд сделал большую глупость, нанимая вас. Мне наверняка известно, что Чарити проводит сорок девять недель в году со своей матерью на севере штата Нью-Йорк. Заиметь за пару недель в Лос-Анджелесе дружка — не находите ли, что это было бы слишком?

— Мне кажется, мы с вами поладим, мисс Маннинг, — улыбнулся я. — Только оставьте при себе все ваши личные мнения, мне нужны только факты.

— Всего две наводки, о которых я вам сообщила, — это все, с чего мы можем начать, мистер Холман. Эрл надеется на чудо и на то, что вы как раз тот человек, который способен творить подобные чудеса.

— И у меня целых три дня, прежде чем я буду вынужден разочаровать его, — проворчал я.

— Похоже на то. — Даже не пригубив свою рюмку, она поставила ее на столик и встала. — Я желаю вам удачи, мистер Холман. Спокойной ночи.

— Только один маленький вопрос... — удержал я ее. — Что, если я захочу связаться с Эрлом Рэймондом? Мне что — щелкнуть пальцами три раза — и он материализуется прямо передо мной?

— Как же я забыла! — Она медленно, по одной цифре, назвала номер телефона. — Это закрытый номер. Не исключено, что где-нибудь на прогулке вы можете случайно наткнуться на Чарити.

Я проводил ее к выходу. У самой двери она повернулась ко мне. Ее серые глаза загадочно блестели. Медленно, осторожно она взяла меня за запястье, подняла мои руки и крепко прижала к своим грудям, теплым и податливым под тонким черным шелком.

— Я вам нравлюсь, мистер Холман? — тихо спросила она. — Я имею в виду — чисто физически, конечно.

— Да, мисс Маннинг, — согласился я, — чисто физически — несомненно.

— Спасибо. — Она оттолкнула мои руки от своих грудей. — Прожив три года в тени Клаудии Дин, девушка начинает комплектовать...

— В любое время, когда вы почувствуете, что вам надо избавиться от ваших комплексов, вы найдете мой телефон в справочнике, — вежливо сказал я.

Она повернулась ко мне спиной и терпеливо ждала, пока я открывал дверь, затем шагнула на крыльцо.

— Спокойной ночи, мистер Холман.

— Еще одна маленькая деталь... Я могу понять, что Эрл Рэймонд расстроен исчезновением своей дочери, — естественная реакция отца. Странно только, что он беспокоится, что газеты поднимут шум, когда узнают о случившемся. Мне кажется, ему не привыкать к большим черным заголовкам.

Она пожала плечами:

— Наверное, он стал чересчур чувствительным. Только не просите меня объяснить его характер. Клаудиа упорно изучает его, но я думаю, она не намного продвинулась вперед в этой науке.

— Мне кажется, мисс Маннинг, — осторожно заметил я, — вы ревнуете Эрла Рэймонда к Клаудии. Во всяком случае, в вашем ответе прозвучало нечто похожее на это.

Она улыбнулась, но ее улыбка выглядела не очень естественно.

— Мысль о том, что Клаудиа тайная лесбиянка, весьма забавна, мистер Холман. Если бы вы ее знали так же, как я, вам бы это никогда не пришло в голову. В глубине души она скорее безрассудная нимфоманка!

— А кто вы в глубине души, мисс Маннинг?

— Глубоко просверленная дырка. — Ее серые глаза неторопливо оглядели меня сверху донизу, как будто раздевая. — Не ложитесь спать сегодня слишком рано, мистер Холман. Я могу попозже вернуться и изнасиловать вас.

Пока она шла к своей машине, я смотрел на ее свободно покачивающийся зад, очертания которого проглядывали через тонкий черный шелк, и думал, что женская агрессивность растет не по дням, а по часам: вчера ночью на меня напала предводительница шайки налетчиков, а сегодня мне угрожает женщина-насильница. Если так будет продолжаться дальше, скоро мужики не будут чувствовать себя в безопасности даже в своей собственной постели!

Вернувшись в гостиную, я допил свой напиток, сделал еще один и только принялся за него, как зазвонил телефон. Я снял трубку, назвал свое имя, мне ответил грубый мужской голос:

— Это Эрл Рэймонд. Сара Маннинг у вас?

— Ушла пять минут назад.

— Вы приняли предложение?

— Без всякого энтузиазма.

— Тогда вам лучше прямо сейчас приехать ко мне, Холман.

Он тщательно, как будто маленькому ребенку, продиктовал адрес.

— Понял, — сказал я. — Почему так срочно?

— Потому что подо мной ад разверзся, — свирепо прорычал он и повесил трубку.

Поняв, что мне перестало грозить на сегодня изнасилование в собственной постели, я почувствовал глубокое разочарование. Но может быть, предводительница шайки налетчиков шляется где-нибудь неподалеку и ждет, когда я выйду? Я почувствовал себя намного лучше, когда пистолет 38-го калибра оказался в кобуре, висящей у меня на поясе. Только после этого я вышел из дому.

Глава 2

Я припарковал свой автомобиль на дорожке, ведущей к дому Рэймонда, поднялся на парадное крыльцо и увидел, что входная дверь широко распахнута, Сара Маннинг ждала меня в холле.

— Если бы Рэймонд позвонил всего на пять минут раньше, мы бы поехали вместе, — сказал я. — И если бы вы вели машину, я бы чувствовал себя в безопасности. Я имею в виду — вы держали бы в руках руль, и я бы не боялся, что вы меня изнасилуете.

Она не улыбнулась.

— Они ждут вас в гостиной, — сообщила она. — Эрл уже наполовину сошел с ума.

Она проводила меня в гостиную, которая имела поразительно нежилой вид. Мгновенно узнаваемый Эрл Рэймонд прислонился к дальней стене с рюмкой в руке.

Мгновенно узнаваемая Клаудиа Дин сидела на кушетке, тоже с рюмкой в руке. Брюнетка, которую я совсем не узнал, сидела на другом конце кушетки без рюмки. Все трое так пристально уставились на меня, словно я только что не выдержал проверки на умственную полноценность.

— Это Рик Холман, — представила меня Сара Маннинг. — Мистер Холман, это Эрл Рэймонд, Клаудиа Дин и Мэри Рочестер.

Клаудиа Дин вяло улыбнулась мне, а ее сестра от меня отвернулась. Дружелюбный прием, нечего сказать.

— Дайте ему выпить, Сара, — сказал Рэймонд. — Садитесь, Холман.

Я сел в ближайшее кресло, а он убрал прядь волос с глаза и уставился на меня.

— Сразу после того, как это случилось, — произнесла Клаудиа Дин своим глубоким, гортанным голосом, — ты сказал, дорогой, что мистер Холман — единственная возможность. Так?

— Так! — проскрипел Рэймонд. — Никак не могу свыкнуться с тем, что случилось. Когда-то Беверли-Хиллз и Бель-Эр были тихими, уютными уголками, и, если ты мог позволить себе жить в этих районах, тебе уже ни о чем не надо было беспокоиться. Все это кончилось, когда была убита Шарон Тэйт!

— Думаю, ты прав, — согласилась она. — Но может быть, мистер Холман все-таки поможет нам вернуть Чарити? Одно я знаю точно — философствовать здесь бесполезно!